Ботагоз Жуманова
Команда Vlast.kz организовала бизнес-встречу с главой Нурбанка и журналистами. Мы предлагаем вам ознакомиться с содержанием с этой встречи, поскольку Нурбанк является крупным держателем депозитов ЕНПФ, банком, который не вошел в список финансовых институтов, получивших государственную помощь на очистку ссудного портфеля.
— Государство выделило государственную помощь банкам на сумму более 3 трлн.тенге, это пятая часть ссудного портфеля. Насколько оправданы были этим меры и как они помогли?
— Зачем государству тратить деньги налогоплательщиков на коммерческие банки, которые по своей сути в принципе для широкого обывателя не отличается от ТОО? Почему мы должны помогать банкам, которые приняли на себя риск заниматься кредитным бизнесом?
Начну с того, что практика помощи системообразующим банкам не нова, мы здесь не новаторы. Она сложилась в конце прошлого века в Америке, Англии, России. Системообразующие банки отличаются фундаментально от любой коммерческой структуры.
Системообразующие БВУ работают с населением. Ваш депозит, который вы открыли в том или ином банке — это твердый знак доверия организации. Вы взвесили все за и против и выбрали именно тот банк, который считаете оптимальным.
Если подорвется доверие к крупному банку, который занимает более 10% рынка розничной депозитной базы, то это подорвет доверие ко всем. Пойдет отток депозитов со всех банков. Такая ситуация была в Америке в 1929 году и это произошло в начале Великой Депрессии, которая шла 10 лет и закончилась только тем, что Америка смогла поднять свой военно-промышленный комплекс за счет Второй Мировой Войны.
Такого повторения событий не хочет ни одна страна. Поэтому в случаях кризиса идет государственная поддержка как в случае с тяжелым финансовым положением по отдельным банкам, так и целым группам.
Для очистки портфелей ряду банков, которые занимают системообразующие позиции, были выделены беспрецедентные суммы для:
- Сохранения доверия (клиентов, международных организаций)
- Очистки ссудного портфеля
Государственная помощь — это выделение денег под 4% годовых — деньги размещаются на 15 лет и под 9,65% размещаются в бондах. Разницу между ставками банки должны будут использовать для снижения просроченной задолженности, NPL (плохого портфеля).
Если банки смогут снизить свой токсичный портфель, это положительно скажется на всем рынке. Кумулятивный эффект, как любят говорить в Астане. Банки выдают деньги компаниям, те предоставляют рабочие места, все платят налоги и поддерживают пласт подрядчиков. Это большой плюс нашей экономики и я хочу сказать спасибо тем, кто организовал эту программу.
— Недавно Fitch выпустил свой ежеквартальный обзор по банковскому сектору и главный вывод, который из него следует — основным источником капитализации банковского сектора выступило государство. И пока что мы не увидели существенный рост вложений со стороны акционеров.
— По условиям программы банки в первый год от размещения госденег, то есть прибыль с них, должны пустить на покрытие плохих кредитов, после 1 года одна треть от выделенных денег может быть выдана на кредитование. Именно поэтому до осени этого года мы не увидим никакого эффекта. А после банки начнут кредитовать реальный сектор.
— По словам главы Народного банка Умит Шаяхметовой, участие государства в большей части уже устранило потенциал для углубления проблем сектора. Действительно ли это так? Не столкнемся ли мы через несколько лет с очередной докапитализацией сектора?
— Нет, не столкнемся.
Финансовая поддержка, оказанная государством, будет иметь долгосрочный эффект. И крайне маловероятно, что банки, который пройдут отчистку будут сталкиваться с такой проблемой в ближайшем будущем. Дело в том, что с начала этого года банки работают по новым стандартам международным финансовой отчетности, 9 форма отчетности. По ней мы должны по новому формировать провизии.
Провизии — это те живые деньги, которые по определенным группам клиентов, банк должен закрутить «в банку» и не использовать в обороте. Новые провизии гораздо жёстче. Провизии нужно делать при первой же необходимости при пересмотре графика платежей и рефинансировании клиентов.
Сверх этого появился инструмент регуляторного суждения. Регулятор имеет полную картину о состоянии каждого банка и до наступлении тревожной ситуации, он может обязать любой банк делать докапитализацию.
Условием предоставления живых денег для очистки портфелей, Нацбанк включил 9 стандарт и инструмент регуляторного суждения. То есть, создаются все условия для того, чтобы предотвратить повторение недальновидных действий определенных банков.
— По поводу перехода на новые стандарты финансовой отчетности. Рейтинговые агентства считают, что казахстанские банки до сих пор не обнажили реальный пласт проблем, несмотря на высокую активность регулятора.
— 9 стандарт обязывает банки делать дополнительные провизии при появлении определенных кризисных триггеров. Кроме того, банки самые зарегулированные коммерческие структуры в Казахстане. Все банки ежеквартально, ежемесячно проверяют самые разные структуры, начиная от Нацбанка, прокуратуры и всеми органами, которые находятся между ними.
Финансовая отчетность полностью прозрачна, более того, все банки высылают десятки отчетов в Нацбанк каждый день. Что-то скрыть невероятно сложно и страшным образом карается. То, о чем говорят рейтинговые агентства — больше про то, что некоторые клиенты могут быть оспорены и банки якобы пытаются их закрыть.
Давайте посмотрим на примере. Возьмем обычную пекарню. У нее, к примеру, возникли проблемы с ликвидностью, проблемы с обороткой, потому что у нее не тот поток клиентов, на который заемщик рассчитывал в своем бизнес-плане. 6 месяцев после получения кредита клиент работает хорошо, потом открылась пекарня получше рядом, клиентов стало меньше, клиент вышел несколько раз на кассовый разрыв, у него случилась техническая просрочка до 10 дней.
По новым стандартам отчетности банки должны часть либо всю сумму, которую была выдана клиенту — провизовать. Но эта пекарня продолжает работать, клиентов стало меньше, но люди есть, бизнес предпринимает макретинговые действия для улучшения ситуации, банк встречается и переделывает график платежей, чтобы он мог вернуться в график.
Банкам абсолютно не интересно загонять в долг заемщик, забирать его залоги, зачем? Банку всегда выгодно, чтобы его клиенты жили, работали и процветали, поэтому мы идем на уступки, меняем структуру платежей. Но при этом мы обязаны будем его провизовать и относить на просрочку. Это пример действий и по более крупным клиентам, но все это живые дышащие организмы, коммерческие структуры, у которых происходят из спады и подъемы.
— С учетом ситуации, средние банки оказались более уязвимыми. Насколько хрупок в целом рынок?
— Мысль, что средние и мелкие банки более уязвимые практически необоснованна. Есть коэффициент соотношения активов к капиталу. В числителе капитал, в знаменателе — активы. У всех банков он должен быть более-менее одинаковым 10-15%. Собственный капитал у банка должен позволять ему на 10-15% покрыть все обязательства. А 80% всех активов банка — это его ссудный портфель.
Крупный или маленький, без разницы- соотношение одинаковое. Вкладчики должны смотреть на соотношение капитала к активам банка, а еще конкретнее — смотреть на количество физических лиц, которые держат в тот или ином банке деньги.
В некоторых странах, например, в России банки имели всего дюжину клиентов, которые составляли весь депозитный портфель. Это были юридические лица, VIP-клиенты, которые составляли ядро депозитного портфеля, и если 100 млрд. тенге депозитного портфеля держатся на 10 клиентах, то это очень высокие риски. В случае, выхода 1 клиента, это будет очень чувствительным ударом для стабильности банка.
Если удар будет большим, то банк просто не будет способен отвечать по своим обязательствам перед другими вкладчиками. Поэтому если вы смотрите на состоятельность банка, всегда обращайте внимание на количество физических лиц-вкладчиков. Это такой определенный лайф-хак.
У нас, к примеру, за 1 календарный год прирост депозитной базы физических лиц — 54%. Нет никакого секрета, рост обеспечен ежедневной кропотливой и скрупулезной работе, и желанием не допускать ошибок наших коллег по рынку.
— Вы тоже предпринимали попытку работать с государственной помощью банкам для очистки портфеля, но в итоге, Нурбанка нет в списке тех, кто получил государственные деньги. С чем это связано? Вы нашли внутренние резервы или есть другая причина?
— Это была слишком интересная программа, чтобы не попытаться в ней участвовать. Если тебе дают деньги под 4, а ты выдаешь под 9% годовых и всю разницу оставляешь на очистку портфеля — почему бы и нет?
Но у программы очень жесткие условия и ограничения в нашей деятельности, шаг вправо-шаг влево — расстрел. Мы посмотрели на наши планы развития и на ту свободу, которой мы хотим пользоваться при принятии решений, и взвесив все за и против, решили повременить с программой. Мы решили оставить свободу действий за собой.
— За последние 4-5 лет вам удалось рекордно снизить портфель проблемных кредитов до 7%. Сейчас 5.9%. Так зачем вообще вы хотели участвовать в программе, если в принципе вы соответствуете всем нормативам Нацбанка.
— Не будет хвастовством, если скажу, что Нурбанк — самый консервативный банк Казахстана в части кредитной политики. Наш портфель за год увеличился незначительно, он составлял 230 млрд. на 1 апреля 2017, сейчас — 245 млрд.тенге. Это говорит о том, что мы крайне осторожно подходим к кредитованию заемщиков, при этом на 54% выросли по депозитам до 111 млрд. и снизили NPL до 6%. С одной стороны баланса, наши депозиты в качестве обязательств растут быстрее, чем доходная часть активов.
К чему это ведет?
— Это ведет к тому, что если вы не повысите доходность своих работающих активов, то есть кредитного портфеля, то вам будет сложнее обслуживать взятые обязательства в виде депозитов.
— Именно так и думают рейтинговые агентства. У многих были вопросы к нашей маржинальности. Но у меня ответ для всех один. За 10 последних лет банковский сектор Казахстана прошел 2 девальвации, сильнейший кризис ликвидности, ипотечный кризис, и мы видим, что происходит сейчас в России и в Казахстане с банками. Поэтому сложно в этом контексте развивать агрессивную политику в кредитовании.
Я считаю, это крайне неосторожной политикой. Новых качественных заёмщиков на рынке быстро не появляется, да есть прирост в МСБ, но не такими темпами, в корпоративном секторе — стагнация. Сейчас идет битва за тех, кто есть сегодня.
Именно поэтому, мы предпочитаем скрупулезно высматривать и давать деньги только качественным клиентам из существующих. И продолжаем делать второе — наращивать ликвидность среди массового сегмента. А когда мы думали про участие в гос программе, то думали, а почему бы не участвовать, ведь тогда я смогу сделать хороший задел на будущее: когда экономика пойдет вверх, кредитовать более агрессивно и иметь возможность принять убытки в виде новых NPL кредитов, которые могут возникнуть. Это чистая экономика.
Но официальная версия — регулятор нам отказал (смеется — прим.автора).
Неофициальная — нам нравится свобода действий.
О зависимости от крупных вкладчиков
— Поделитесь, какой процент в кредитном портфеле Нурбанка составляют компании, аффилированные с Нурбанком?
— Порядка 1 процента от всего ссудного портфеля, до 4% от ссудного портфеля юридических лиц. У многих аффилированных с банком компаний достаточно своих оборотных средств, чтобы обеспечивать свое развитие.
— Насколько банковский сектор уязвим от крупных вкладчиков в лице национальных компаний? И как вообще банки могут перестроиться и меньше зависеть от таких вкладчиков, оттока которых банки могут и не пережить, как мы видим?
— Крупных государственных денег в средних банках почти не осталось. Они все утекли в банки, которые находятся в первой пятерке. Именно топ-5 банков приняли на себя вместе с этими деньгами и те риски, которые в прошлом году были у средних.
То, что уже в средних банках не осталось денег и плюс, и минус. Минус в том, что мы не можем широко развернуться, пойти и кредитовать на выгодных условиях широкий пласт клиентов. С другой стороны мы более чем стабильны. Мы пережили хороший стресс-тест, когда гос деньги ушли из средних банков. Это нормальный процесс. Что это означает для нас?
Мы поняли, что можем жить без крупных денег Астаны, и показали рынку свою устойчивость. Стресс-тест своеобразный пройти и по прежнему кредитовать активно — это большое достижение. Мы скромные и не афишируем, но мы очень гордимся этим фактом (смеется — прим.автора).
— Гос помощь по очистке портфеля идет через выпуск суборидинированных облигаций, которые могут превратиться в акции. Насколько вы оцениваете о 0 до 10 возможность сценария, когда государство национализует коммерческие банки, которые участвуют сейчас в программе по очистке плохих портфелей?
— На этот вопрос я уже ответил скользь, когда говорил о свободе действий. Да, облигации эти могут превратиться в акции, в право на собственность. Были в условиях еще пару моментов, которые нам показались слишком жесткими. Поэтому мы решили поработать самим.
Захочет ли государство быть собственником банков? Мой ответ — вероятность 0,5 из 10.
Чтобы управлять банками, нужно быть профессиональным менеджером. Кстати, преимущество средних банков в том, что акционер и управленец — одно и тоже лицо, в то время как у крупных банков — наемный менеджмент. Менеджмент напрямую не заинтересован в долгосрочном благосостоянии банка, у них KPI как правило ограничивается одним годом. С 1 января нового года у них все начинается с чистого лица.
Акционеры средних банков как раз-таки заинтересованы держать банк в хорошем состоянии в долгосрочной перспективе.
Тоже самое с предприятиями. Банкам не выгодно сажать на баланс залоги своих клиентов, заводы и пароходы, потому что банкиры не умеют печь хлеб, возить товары, производить трубы, класть асфальт, поэтому и государству не выгодно держать банк на своем балансе. У нас политика — держать банки под жестким регулированием. Причины почему государство захочет стать акционером я не вижу.
Если бы хотело, то не делало бы тогда никаких государственных программ поддержки, а просто выкупило 5 банков за 1 книгу по стоимости активов и все. Зачем все так сложно делать?
О выходе на IPO, росте рынка недвижимости и онлайн-кредитах
— Есть ли у вас намерение сделать банк более публичным, разместить часть акций среди широкого круга и таким образом решить вопрос с капитализацией?
— Есть положительный опыт размещения акций на фондовом рынке. Нам это интересно. Перед тем, как мы станем публичными есть вещи, которые нам нужно подготовить к этому моменту.
— На рынок недвижимости вольется 1 трлн.тенге в виде финансирования государственной программы «7-20-25». На ваш взгляд отразятся ли эти вливания на росте стоимости недвижимости?
— Многие ждут, что рынок недвижимости пойдет вверх. В Алматы все видят, что застройки как комплексов эконом-класса, так и элитного жилья активно идут. При этом, явно видно, по городу, что у нас есть перенасыщение квадратными метрами жилого массива.
При этом у нас очереди на государственное жилье с другой стороны. Это определенный перекос, как и в Америке. В Америке больше квартир пустует, чем количество бездомных. Одно с другим не может сойтись.
Государственная жилищная программа как раз-таки предназначена для того, чтобы сократить этот разрыв. С одной стороны на рынке есть свободные жилищные площади на первичном и вторичном рынке, с другой — люди, которым жилье нужно прямо сегодня. Не хватало финансовых возможностей, которые смогут свести эти 2 стороны.
Мне хочется думать как гражданину этой страны, что жилищная программа двинет рынок недвижимости: заполнит уже существующие метры на рынке, и самое главное — подстегнет рынок строительства. А стройка — это всегда внутренний рост экономики, задействуются сотни подрядчиков, производство материалов, идет рост заказов на заводы, в свою очередь — все это создает рабочие места.
— Микрозаймы. Мы видим баталию между Нацбанком и банками с одной стороны, и финтек-компаниями с другой относительно развития рынка онлайн-кредитования. Хотелось бы понять вашу позицию?
— С учетом того, что финансовая грамотность населения находится на низком уровне, многие мои коллеги пользуются этим, выдавая займы под очень высокие проценты. Это должно уйти. Я здесь полностью поддерживаю политику государства, свыше 56% — максимальной ставки, которая разрешена банкам, не нужно кредитовать граждан.
В апреле 2014 года был введен коэффициент долговой нагрузки, согласно которому обслуживание по кредиту у физ лица не должна быть больше 50 процентов от официального дохода.
По тому же товарному кредитованию мы один из немногих банков, кто работает по этому нормативу. Мы смотрим только на официальные пенсионные отчисления, а не заявленные анкетные данные клиента. Маржинальность для нас небольшая, не как у конкурентов. Обходить этот коэффициент долговой нагрузки я считают неэтическим поведением.
Все эти онлайн-микрозаймы с гигантскими процентными ставками должны уйти. Нельзя брать 100 тенге, а потом выплачивать 2 тыс.тенге! Такие истории потом ложаться тенью на весь финансовый кредитный рынок. Есть одна паршивая овца, которая этим занимается, но репутация потом ложиться на все банки.
Либо я буду кредитовать всех и вся под бешеные проценты, либо я буду работать по букве закона, иметь небольшую доходность, но зато я буду спать спокойно, зная что не занимаюсь хищническим кредитованием, не вгоняю в долговую яму людей, которые не могут обслуживать те обязательства, которые по незнанию они на себя взяли.
