Ботагоз Жуманова
Национальный банк РК планирует инвестировать в жилищную программу «7-20-25». ЕНПФ рассматривается в качестве одного из институциональных инвесторов, наряду с банками и страховыми компаниями, которые могут приобретать секьюритизированные активы на фондовом рынке (облигации, которые обеспечены залоговым имуществом по выданной ипотеке).
Секьюритизированные облигации уже выпускались в Казахстане компаниями-монополистами в сфере ЖКХ.
Более того, эти секьюризированные ценные бумаги уже приобретались в свое время частными пенсионными фондами, которые существовали ранее.
Примечательно, что все инвестированные частными пенсионными фондами в эти облигации монополистов были возращены с доходностью 12% годовых — ставке в то время в 2 раза превышающей ставку рефинансирования.
Один из первопроходцев, который реализовывал выпуск секьюритизированных ценных бумаг на казахстанской фондовой бирже — Нурбол Турлыбеков, возглавлявший частную юридическую компанию «Герман» и финансовую компанию «First».
Юридическая компания «Герман» была инициатором процессов «под ключ» для ряда инвестиционных проектов в энергетическом и водохозяйственных секторах.
В своем интервью ENPI.kz Нурбол Турлыбеков рассказал об этом опыте и высказался, почему в инвестициях денег ЕНПФ в жилищную программу он видит больше рисков, чем пользы.
— Нурбол, хотелось бы узнать почему вы против, ведь программа должна принести населению такую желанную недвижимость, которую они не могут приобрести самостоятельно?
— В начале 2000-х годов мы понимали, что бум в сфере недвижимости обернется большой проблемой и выступили с предложением к Нацбанку о создании специальной биржи недвижимости, которая могла бы регулировать рост цен на рынке.
Почему?
Дело в том, что огромное количество людей оформляли кредиты на покупку не только одной квартиры, а целого подъезда в новом доме. Недвижимость приобреталась не для того, чтобы там жить, а чтобы перепродать, то есть, использовалась как финансовый инструмент — ведь цены росли буквально каждый день, банкиры бегали и чуть ли не заставляли брать деньги, потому что деньги нужно было вкладывать.
Рынок недвижимости рос, все зарабатывали. В этом нет ничего плохого. Но рынок рос неправильно, дико, хаотично и этот финансовый инструмент опережал по доходности все остальные рыночные инструменты, это уже всегда чревато перегревом.
И давайте не забывать, что последний мировой кризис случился именно из-за ипотечных ценных бумаг, досекьюритизировались. Все потеряли чувство реальности.
— Почему вас это тогда вообще заинтересовало в то время, ведь вы работали с субъектами естественных монополий?
— Да, в качестве юридического консультанта мы оказывали услуги компаниям, работающих в энергетической и водохозяйственной отраслях в части тарифообразования. В то время инфраструктура этих компаний нуждалась в инвестициях, мощной модернизации. Во время роста застройки, новые дома появлялись каждый месяц, но при этом могли стоять без подключения света и воды, потому что компании ЖКХ просто не могли подать в них электроэнергию — у них не было денег на проведение коммуникаций. Даже сегодня есть перегрузки в сетях и проблемы с водоотведением в некоторых городах.
Я подумал, что так не должно быть в принципе. Все должно быть наоборот, энергетическая инфраструктура должна опережать другие. Тогда я пришел к монополистам с предложением, что я смогу найти финансирование на новые инфраструктурные инвестиции на условиях возвратности.
Но чтобы эти компании могли привлечь инвестиции с рынка, они должны были кардинально измениться, изменить все, начиная с сознания менеджмента и заканчивая операционными процессами. Я нашел такую компанию, готовую к изменениям и первым в Казахстане сделал пилотный проект для субъектов естественных монополий на фондовом рынке.
— А что конкретно вы сделали?
— Для АО «Мангистауская распределительная электросетевая компания» (MREK) мы сделали облигационный выпуск, в который вложили деньги частные пенсионные фонды. Все они получили вернули свои инвестиций с фиксированной купонной ставкой в 12% годовых.
Мы даже проводили публичные слушания перед потребителями, когда защищали тарифы. Тогда я объяснял на встречах с обычными потребителям, что конкретно с этими деньгами будет делать компания, что конкретно модернизировать в своей сети и что все они как вкладчики пенсионных фондов получат выгоду не только от качества предоставляемых услуг, но и доходность по своим пенсионных деньгам, в 2 раза больше ставки рефинансирования Нацбанка.
— На какую сумму вы делали облигационный выпуск, в который были инвестированы пенсионные деньги?
— Самый первый облигационный займ был на 560 млн.тенге, это были большие деньги, потом мы вышли с целой облигационной программой почти на 10 млрд.тенге. Они все были возращены с доходностью в пенсионные фонды.
Эти проекты под ключ мы реализовали и для других компании, а наш пример с МРЭК стал для других РЭКов (распределительных электросетевых компаний) как стимул для своих проектов.
— Каким образом вам удалось это реализовать?
— В то время было очень сложно убедить банкиров в том, чтобы они инвестировали деньги частных пенсионных фондов в такие проекты. Многие были против. Почему? Потому что именно представители банковского сектора по сути управляли пенсионными деньгами, многие фонды были в структуре банковских холдингов и они, естественно, предпочитали направлять эти деньги в другие проекты.
Биржевой совет, который принимает решение о листинге той или иной компании состоял в основном из банкиров!
Я спрашивал их, ну как вы можете давать пенсионные деньги порой непонятным компаниям ТОО-шкам, когда монополист может гарантировать возврат. Почему? Да потому что эмитент — это субъект естественных монополий, монополист, а это значит, что нет конкуренции, его денежные потоки всегда понятны и предсказуемы, но самое главное это инфраструктура, которая должна опережать развитие других отраслей. Кроме того, законодательство РК не дает им заниматься иной деятельностью, что очень важно с точки зрения рисков.
— Создав облигационную программу на 10 млрд.тенге, каким образом вы пришли к секрьюритизации и что стало активами у тех ценных бумаг?
— Я не хотел на этом останавливаться, рынку нужен был еще дополнительный финансовый инструмент. Поэтому была создана первая независимая финансовая компания «First», которая секьюритизировала активы для одного из РЭК. Активом был пул дебиторской задолженности крупных промышленных компаний экспортеров, которая на тот момент составляла порядка 80 млн.тенге.
К сожалению в РК практически никто не работает над созданием или развитием финансовых инструментов через фондовый рынок, хотя предпосылок много. Возможно никто и не хочет думать над этим из-за отсутствия инвесторов с «длинными» деньгами.
— С какими проблемами вы столкнулись, когда провели первую секьюритизацию в лице частной компании, а не лицензированного финансового института?
— Проблема номер один — это неясность возникает ли НДС или нет. Этот вопрос до сих пор кстати не решен. При секьюритизации у компании есть риск возникновения НДС, но не для банков второго уровня. Если активы секьюритизирует банк, то НДС не возникает.
Я просил, писал, делал запросы в Налоговый комитет, чтобы они дали конкретный ответ: есть НДС или нет у компаний, которые не являются банками. По сути, ответа четкого нет. На мой взгляд, чтобы придать законченный вид секьюритизации нужно ясно прописать эту налоговую неясность.
Второе. Я против того, чтобы банкиры коммерческих банков занимались секьюритизацией. Что такое банк? Простыми словами, это инструмент обмена и проведения платежей, хранилище больше чужих денег, чем своих (собственный капитал), а наши банкиры стали чем-то сверхъестественным на рынке. К примеру, на всех рынках секьюритизацией занимаются в основном инвестиционные банки, а не классические. У нас их просто нет.
— Вы считаете, что пенсионные деньги должны инвестироваться в инфраструктуру ЖКХ?
— Я всегда за то, чтобы пенсионные деньги шли в первую очередь в инфраструктуру монополистов ЖКХ. Даже не потому что все как потребители мы сможем пользоваться потом всеми этими услугами, а потому что компании-монополисты гарантировано вернут эти деньги! А как и при каких условиях их контролировать со стороны, все это предусмотрено законами РК.
Кроме естественных монополии ЖКХ есть и другие важные на мой взгляд проекты, например водохранилища. Все мы свидетели ежегодных трагедий, вызванных паводками, на восстановления урона которых тратятся огромные средства. Было бы неплохо строить современные гидротехнические сооружения, для чего тоже нужны «длинные» деньги.
Поэтому было бы замечательно, чтобы сейчас пенсионный фонд имел право хотя бы рассматривать такие инвестиционные проекты, не обязательно покупать, но хотя бы рассматривать. Сейчас ЕНПФ этого не делает, следовательно, и нет рынка.
В целом если закрепить обязанность, например 10% от портфеля пенсионного фонда инвестировать в инфраструктуру ЖКХ, то для всех участников рынка это дало бы положительный эффект.
