Ботагоз Жуманова
— Ольга, вы много лет работаете в инвестиционном бизнесе. А теперь создали собственную компанию, которая занимается управлением капиталом. Готовитесь к возможности управления пенсионными активами?
— Нет (смеется — прим.автора). На самом деле я открыла инвестиционную компанию несколько месяцев назад, чтобы самостоятельно развивать в Казахстане несколько направлений: консалтинг для бизнесов, которые хотят войти в листинг казахстанской фондовой биржи (секьюритизация и выпуск бондов).
Казахстанская фондовая биржа создала альтернативную площадку, выход на которую подразумевает листинг в облегченном формате, однако казахстанские компании пока «не бегут» на нее за финансированием, потому что не сильно понимают и не знают, какие возможности они смогут получить.
Второе направление — развитие розничного инвестирования. Мы заключили несколько агентских партнерских соглашений с основными брокерскими компаниями, которые имеют лицензию от Нацбанка и будем работать с ними, представляя интересы наших розничных клиентов, которые хотят работать через фондовый рынок.
— Поколение 35+ в Казахстане не верит в то, что пенсионная система сможет обеспечить их в будущем, поэтому все больше стремится найти дополнительные источники дохода. С каким чеком они могут заходить на фондовый рынок?
— Чек входа на рынок ценных бумаг от 10 тыс.долларов и выше. Это оптимальная сумма для начала, чтобы получить опыт и квалификацию для самостоятельных шагов на фондовом рынке. Мы также ориентируемся на этот розничный чек, поскольку наша цель создать в этом году собственный ПИФ (паевый инвестиционный фонд — прим.автора).
— Насколько это сложно сделать?
— Для открытия ПИФа нужно внести в виде уставного капитала — 100 тыс.МРП, порядка 250 млн.тенге. Для ПИФа — это не большая сумма. После создания мы будем привлекать казахстанцев, которые хотят получать прибыль выше, чем в депозитах в тенге и в долларах.
Мы планируем привлечь порядка 200 000 МРП клиентских средств, эта сумма около 500 млн.тенге. Этого будет достаточно для того, чтобы «расторговать» портфель.
— Сколько я работаю на финансовом рынке, все время слышу одну и ту же жалобу — нет ценных бумаг. Разве случилось чудо?
— Нет, чуда не произошло. Основная проблема казахстанского фондового рынка — отсутствие инвестиционных инструментов. И по сути сейчас мы и все брокеры играем против Казахстана. Что я имею ввиду? Большая часть портфеля инвестиций казахстанцев в управляющих компаниях сейчас — это рынок ценных бумаг США. Конечно, ведь каждый из них хочет получить доходность не просто выше инфляции, а значительно выше инфляции, при этом в долларах. Следовательно, мы видим поток казахстанских розничных инвесторов, которые фондируют американские компании, потому что они дают им возможность инвестировать. Вот и все.
— Ну зачем же так драматизировать и политизировать этот тренд. Все просто — это же просто «бизнес». Казахстанские компании сами не готовы выходить на рынок и делиться долей с казахстанцами через биржу. Так почему мы должны их уговаривать.
— Да, в Казахстане инвестировать розничному инвестору практически не во что. Но я также против того, что на рынке работают компании, которые очень агрессивно работают с портфелем, работают через офшоры и следовательно не говорят о многих рисках своим розничным клиентам.
— Да, но многие считают, что высокая доходность оправдывает высокий риск.
— Когда я открыла компанию, то в нее поверили порядка 70 клиентов, c которыми у меня сложились доверительные отношения на протяжении моей профессиональной карьеры. Мы управляем инвестиционным портфелем с главным критерием — этикой. Мы этично подходим к активам клиентов и сохраняем баланс между риском и доходностью.
Конечно, если клиент придет и целенаправленно скажет, я хочу безумно рискованный портфель и хочет это осознанно, мы сможем создать такой, но в целом, мы за то, чтобы клиенты зарабатывали эффективнее, чем традиционные финансовые инструменты, но не на пике риска. Сейчас у всех компаний практически плюс-минус одинаковый портфель, следовательно уже можно создать определенный бенч-марк на рынке.
— Инвестиционные компании конкурируют не только друг с другом, но и с теневым профессиональным рынком. Я знаю нескольких сотрудников казначейств, которые управляют частными деньгами клиентов, при этом не платят никаких налогов и естественно никаким образом не зарегистрированы.
— Дело в том, многие специалисты ушли из открытого финансового рынка. Они управляют капиталами состоятельных клиентов в темную, без всякой лицензии, потому что есть определенная история доверия. Конечно, это удобно. Можно сидеть, работать местечково, показывать доходность и брать с полученной доходности свои 20%, но масштабировать этот успех просто невозможно. Для этого нужно работать в открытую, платить налоги, оформлять штат и т.д.
Именно поэтому, мы хотим создать ПИФ и работать масштабно. Поскольку 100 тыс. МРП уставного капитала — это своего рода гарантия того, что в любой момент любой клиент придет и ты сможешь его обслужить.
— Почему люди уходят из инвестиционного рынка, предпочитая работать втемную, ведь они могут использовать свой профессионализм, знания и опыт для того, что дать возможность зарабатывать гораздо большему числу клиентов?
— В целом на финансовом рынке Казахстана какой-то летаргический сон. Я знаю почему.
Потому локальный список Forbes стал жирненьким, ленивеньким и стареньким. Молодежь не вдохновлена, потому что на рынке практически не осталось финансистов —профессионалов. Их смыло 2009 годом, кто-то ушел в производственный сектор или квазигосударственный за стабильной зарплатой. Когда ты не на рынке ценных бумаг, ты теряешь квалификацию и нюх, потому что торговать на рынке — это тоже самое что оперировать, нужно каждый день.
После 2009 года остались только энтузиасты и те, кто реально любит свою профессию.
— Сколько вы думаете казахстанцев готовы зайти на фондовый рынок, чтобы более активно работать с финансовым глобальным рынком?
— 105 тыс.человек официально зарегистрированы в Центральном депозитарии, из них половина спящие, потому что им по наследству, к примеру, остались акции Казахтелекома, с зари 90-х еще в документарном виде. Народное IPO — принесло порядка 50 тыс. новой розницы. Но они не очень активные.
Для сравнения в Америке из 300 млн.человек — 90 миллионов физических лиц торгуются на фондовом рынке, это средний класс. У нас нет среднего класса, есть где-то 10% населения, которые могут инвестировать и создавать себе доходы на пенсионное будущее.
— Ну даже эти 10% — порядка 500 тыс.человек в Казахстане. На мой взгляд, инвестиционные компании сами плохо работают в продвижении своих услуг и продуктов. Пример выхода в Казахстане показал, как можно работать с физическими лицами.
— Российские коллеги в этом отношении более продвинуты в продажах, в построении фронт-офиса, и им ничего не стоит завоевать казахстанский рынок, а с ними и капиталы среднего класса, потому что они уже поставили у себя необходимые технологии продаж и обучения.
В Казахстане слабый брокеридж, слабая работа с клиентской базой. Меня как профессионала это, конечно, беспокоит. Именно поэтому я приняла важное решение в жизни — создать собственную компанию, и помочь рынку развиваться, создать пул клиентов, которые на своем опыте увидят, что можно самим создавать свое будущее, не зависеть только от зарплаты или государственной пенсии.
— Какие прогнозы относительно того, что на инвестиционном рынке будет в этом году? Однозначно до конца года часть активов ЕНПФ передадут в частные руки под управление.
— Возможно на рынке появятся еще 3-5 брокерских компаний, потому что после 2 девальваций, инвестировать более активно стало актуальной потребностью. Для получения брокерской лицензии необходим капитал — 200 тыс. МРП.
Естественно, если пенсионные деньги частично отдадут локальным компаниям, то это придаст импульс развитию рынка ценных бумаг.
В прошлом году рынок KASE сделал 70% годовых в тенге. Рынок KASE — это всего 7 ликвидных и более-менее достойных ценных бумаг. В этом году для некоторых клиентов, всего за 1,5 месяца мы уже сделали 40% доходность в тенге, так что кризис на самом деле только в головах.
