Ботагоз Жуманова
— Банк ЦентрКредит входит в число банков, в которых пенсионные деньги казахстанцев из ЕНПФ размещены в виде депозитов. 3.1 млрд.тенге банк привлек из ЕНПФ в качестве депозитной базы фондирования. Расскажите, подробнее, как работают эти деньги в вашем банке?
— Ключевая разница в том, что Управляющий активами ЕНПФ принимал решение по размещению депозитов в коммерческих банках.
У ЕНПФ есть задача зарабатывать деньги по своим активам не ниже уровня инфляции, а для этого нужно размещать средства в финансовые инструменты. Из-за того, что рынок очень узкий, ЕНПФ не может держать деньги на корреспондентских счетах в Нацбанке, их в любом случае нужно размещать в чем-то и где-то.
Размещать можно в облигациях, акциях и депозитах банков второго уровня. Понятно, что пенсионные деньги не могут быть размещены только в государственных ценных бумагах.
Согласно инвестиционной декларации ЕНПФ может определенную часть активов держать на депозитах. И, естественно, Управляющему активами нужно выбрать банки, в которых они должны держать средства, чтобы получать проценты доходности.
Мы были одним из банков, который Нацбанк выбрал для размещения средств ЕНПФ.
— Планируете ли вы в дальнейшем фондироваться за счет ЕНПФ и для каких целей? Некоторые банки высказались о принципиальном отказе работать с пенсионными деньгами дальше.
— Я придерживаюсь определенной политики работы с такими институциональными инвесторами как ЕНПФ. Предпочитаю работать с ними через облигационные инструменты. Любой финансовый институт может разместить облигации на фондовом рынке через классический механизм фондирования.
Тогда никто никого не о чем не просит, специалисты профессионально оценивают риски и свободно размещают свои средства, если считают, что это интересное предложение на рынке.
Почему облигации лучше, чем депозит?
Для банка облигации — это долгосрочный инструмент фондирования, а для держателя облигации есть возможность превратить этот долгосрочный инструмент в краткосрочный. Облигацию можно всегда продать кому-то другому и вернуть вложенные средства.
У эмитента есть график выплаты купона и погашения основного долга облигации, а у держателя — право продать ее любому желающему. Именно поэтому, покупка облигаций лучше, чем депозит, для институциональных инвесторов.
Мы постоянно эмитируем облигации, потому что банк постоянно фондируется с рынка и затем размещает средства в реальный сектор через кредитование.
Собственный капитал любого банка — всего 10% от активов, которым оперирует банк в своей работе. Остальные 90% — это фондирование через различные инструменты.
Таким образом, в отношении ЕНПФ и других институциональных инвесторов мы приняли определенную стратегию работы: мы размещаем облигации на открытом рынке. Чисто рыночная позиция. Если ЕНПФ интересно инвестировать в доходные ценные бумаги, то, пожалуйста, пусть участвует.
— Участвует?
— Сколько мы не размещали облигации, пока ЕНПФ пассивен. Но мы на него не ориентируемся. Мы выпускаем небольшой объем облигаций, на который всегда есть очень большой спрос со стороны других институциональных инвесторов, к примеру, страховых компаний, инвестиционных фондов. Бумаг на рынке качественных не так много, конкуренция не очень высокая.
— В Казахстане обсуждается реформа пенсионной системы и хотелось бы понять вашу позицию и мнение относительно модернизации пенсионного рынка, который сейчас обладает накоплениями в 8 трлн.тенге.
— У ЕНПФ есть активы, которыми нужно управлять.
Какие варианты? Есть всего 4 инструмента.
Государственные ценные бумаги. Но они дают достаточно низкую доходность и если все активы размещать в них, то Нацбанк не получит ту норму доходности, которая требуется для покрытия уровня инфляции и формирования доходности для будущих пенсионеров.
Второе — корпоративные облигации, когда ЕНПФ напрямую финансирует компании-заемщики, покупая их облигации. К сожалению, у нас нет нормального рынка корпоративных облигаций, у многих компаний проблемы с прозрачностью и открытостью. Более того, у ЕНПФ нет своей профессиональной инфраструктуры для проведения качественного анализа заемщиков. Они доверяются той публичной оценке, которую делают рейтинговые агентства, оценочные компании и аудиторы, но мы видим, что сегодня полагаться на такие оценки недостаточно.
Третий вариант — это акции. Рынка акций у нас также нет. На фондовой бирже Казахстана 5-6 нормальных эмитентов и все. И даже эти 5-6 компаний не репрезентативны с точки зрения их реальной стоимости. В статистике есть такое понятие — репрезентативность выборки. Для того, чтобы определить реальную стоимость акции, нужно чтобы были торги определенного объема с определенным количеством уникальных покупателей и продавцов. У нас нет такого рынка и ни одна акция на KASE, к сожалению, не отражает реальной стоимости того или иного эмитента. Для того, чтобы понять сколько стоит акция, нужен анализ, который ЕНПФ не может себе позволить сделать, потому что для этого нужно держать целый штат аналитиков.
Четвертый — облигации или депозиты банков. Банки имеют большую и налаженную инфраструктуру, по которой дальше пенсионные деньги перераспределяются уже среди заемщиков, в реальный сектор, который оценивают кредитные комитеты, риск-системы, а также подстраховывают залоговые и страховые инструменты. Другое дело, что не все банки делают это качественно.
Получается, что с одной стороны, ЕНПФ нужно размещать пенсионные деньги, с другой, система устроена таким образом, что транспарентность не позволяет быть в зоне комфорта по деньгам, которые они размещают.
Если модернизация пенсионного рынка сможет решить вопрос с траспарентностью, то будет больше комфорта у всех участников рынка.
— В какие инструменты на ваш взгляд должны быть инвестированы средства ЕНПФ, чтобы приносить доходность выше инфляции? Не нужно же делать колоссальные интеллектуальные усилия, чтобы инвестировать в S&P500?
— С точки зрения краткосрочных инвестиций, было бы проще. Есть классические правила тех или иных средств под те или иные нужды.
Инвестировать все пенсионные деньги в индекс S&P500 означает взять на себя много рисков, которые не контролируются Казахстаном. По ощущениям мы понимаем, что да, это работает, но с другой стороны, классическое правило — оценивать и избегать валютный риск.
К примеру, вложились бы мы в S&P500 в декабре 2015 года при курсе 380 тенге за доллар. Сейчас курс 330 тенге за доллар, до этого 320. А если нефть уйдет до 100 долларов, тенге укрепиться еще больше? Сейчас курс очень волатилен, и в тенговом выражении мы бы проиграли.
Менеджмент любого инвестиционного фонда как правило думает краткосрочно и среднесрочно, потому что у него есть свои цели и показатели по получению доходности, которые они должны показать, чтобы заработать бонусы. Никого не волнует, что доходность через 5 лет будет высокая, с менеджмента требуют доходность в течение года для оценки их эффективности.
Вот, к примеру, менеджер вам предложит все деньги инвестировать в S&P500, а в тенговом выражении фонд показал убыток минус 10%. Такого менеджера сразу уволят и скажут, что он не соответствует должности. И уже будут неважны его объяснения о том, что через 5 лет это будет взрывная доходность, потому что тенге упадет или индекс S&P500 вырастет на 50% и так далее.
Такой валютный риск никакой менеджер на себя не возьмет.
Второй риск — это риск на ценную бумагу. Как правило, пенсионные фонды не вкладывают активно в акции, делают в них достаточно ограниченные инвестиции. Для того, чтобы вкладывать в акции компаний, нужно иметь большой штат аналитиков и управлять рисками. Потому что если случится, к примеру, 1998 год, индекс упадет на 20%, менеджера не погладят по головке. Именно поэтому исторически пенсионные фонды предпочитают работать больше с облигациями, где есть только риск эмитента, сами по себе облигации менее волатильны. В акции пенсионные фонды вкладывают незначительную часть — если они уйдут в минус, это не будет сильно влиять на общую доходность портфеля.
— В финансовом мире и в стандартах мы много слышим об этике, о том, что деньги должны поощрять хорошее поведение у компаний, это так называемый Impact Investing (инвестиции с положительным социальным влиянием). В последнем исследовании всемирного экономического форума, 60% менеджеров пенсионных фондов ожидают, что такие инвестиции будут расти.
— Вопрос этики очень актуален не только для пенсионных инвестиций, а в целом для всей страны. Надо смотреть правде в глаза, страна находится на том этапе развития, когда этичное поведение стоит на втором плане. Мы еще находимся в диком капитализме. Для того, чтобы прийти к пониманию важности этики, нужно пройти ряд ступеней, без которых рынок не сможет стать этичным.
— Разве стране не хватило дикого капитализма в первые десятилетия, кажется, уже достаточно для того, чтобы перейти на более продвинутый уровень?
— Сколько «дикий» капитализм существовал в США? Первые 100 лет, у нас стране всего 25 лет. Даже если верхи захотят, низы не готовы. Сразу перепрыгнуть в социализм Финляндии, Швеции, невозможно. Это же вопросы образования, здравоохранения, культурных ценностей, обеспечения жильем, качества жизни в целом и т.д.
Пока этого не будет, говорить об обществе, в котором ценится этика очень сложно. Чтобы мы могли говорить об этичном поведении, нужно, чтобы все население немножко подросло с точки зрения культурных ценностей.
У нас в Казахстане до сих пор «нормально» украсть женщину, у нас «нормально» сбить человека и уехать пьяным, «нормально» взять взятку и выйти из суда за убийство. Все это дикий капитализм, когда деньги решают все.
Чтобы перейти на следующий уровень, нужно, чтобы уровень доходов населения вырос, чтобы их интересовали вещи другого плана, как по Пирамиде Маслоу. К этому процессу нужно относиться спокойно, жить, ждать и работать.
А пока... каждый человек должен стремиться к тому, чтобы быть этичным. Если один, пятый, десятый будет к этому стремиться, то этичной станет критическая масса населения. К примеру, есть анклавы, где этика уже есть. К примеру, Алматы — культурный центр, где много интеллигенции, образовательных заведений. Здесь жить более безопасно, город приближен к европейским стандартам, есть свои сообщества, развиты социальные сети и публичное общение. Но Алматы — это одна двадцатая часть всего населения страны.
— Тогда вопрос, будет ли часть населения, которая имеет хороший уровень дохода, ждать еще 75 лет «дикого капитализма», который должна пройти страна? Ведь они хотят более быстрых изменений. К примеру, единственный способ управлять теми же пенсионными накоплениями для таких людей — это уехать из страны. Уровень миграции уже растет по 15% в год!
— На самом деле, не все так печально. Я был недавно в Америке и увидел тоже самое. Вы приезжаете в Нью-Йорк, там все круто. Вы уедете вглубь: в Кентукки, Денвер, Детройт и вы увидите, что там уровень жизни не намного лучше, чем в Казахстане. Это значит, что в Казахстане нужно просто создавать центры, где комьюнити чувствует себя комфортно и безопасно.
Такие анклавы имеют тенденцию расширяться. Алматы сам по себе самодостаточный город, сам себя обеспечивает, и здесь, если есть определенный уровень дохода, есть и качественное образование, и хорошая медицина.
Сейчас неважно где вы живете, хороший доход дает вам чувство комфорта в любой стране, а средний класс в Алматы достаточно обеспеченный.
— Кстати, о среднем классе. Невозможно разбогатеть на депозитах. Планирует ли банк предлагать казахстанцам интересные инвестиционные продукты и услуги, поскольку интерес к получению более высокой доходности есть у среднего класса. Что вы сами делаете для того, чтобы обеспечить свой пенсионный капитал?
— Это достаточно индивидуальный вопрос. Для этого нужно иметь хороший уровень финансовой грамотности. Если взять менталитет западного человека, человека страны с развитой экономикой, то у каждого есть свой финансовый план, есть инвестиционный портфель. Они вкладывают в фондовый рынок, умеют управлять своими деньгами.
Простой пример. Человек со средним доходов в 10 тыс.долларов в месяц, 120 тыс.долларов ежегодно, в США или Европе будет ездить на метро и половину заработка откладывать или инвестировать. Как ведет себя казахстанец с 10 тыс.долларами дохода?
У него будет дорогая квартира, дорогая машина, сам он будет постоянно находиться в ресторанах и кофейнях, и уж точно не будет думать о том, как он будет жить через 20-30 лет, потому что он добрался до того, чего он никогда не видел. Образ мышления совершенно разный.
Касательно меня, у меня, конечно, есть финансовый план, но я пассивный инвестор. Для того, чтобы быть активным инвестором, нужно этим профессионально заниматься, а не на обывательском уровне.
Например, последние 10 лет казахстанцы превратились в активных «форекс трейдеров» (смееется — прим.автора). Условно, происходит движение по валюте, все бегут в обменники. Почему они бегут?
Курс тенге упал со 180 до 330 тенге за доллар. Люди бегут и покупают доллар за 330 тенге! На самом деле ты уже потерял деньги, зачем ты бежишь, ведь ты потеряешь еще на спреде, на котором зарабатывают обменники, потом потеряешь на укреплении курса, потом потеряешь на процентном доходе по тенговому депозиту в 14%.
Люди бегут, потому что думают, а вдруг тенге еще больше обесценится и я на этом заработаю?
И это мышление на самом деле деструктивное. Проходит полгода, ничего не происходит и наш казахстанец сидит и ждет, ему уже жалко своих потерь, но он будет ждать нового скачка, для того, чтобы по обывательски заработать.
Это непрофессиональный подход к заработку. Конечно, он вызван объективными причинами, к примеру, до этого непонятной денежно-кредитной политикой.
Но когда у вас уже понятная денежно-кредитная политика, когда проценты по депозитам выше, чем риск обесценения валюты, не нужно делать резких движений, держите деньги в тенге и ждите, смотрите на макро-факторы.
Еще бы я дал 3 простые рекомендации:
- Умейте планировать свои деньги
- Экономьте. Трата денег — не показатель крутизны и богатства. Умейте сберегать — это очень хорошее качество.
- Не инвестируйте в сомнительные инструменты и не руководствуйтесь слухами. Очень много людей попадаются в пирамиды, бегут за доходностью и при этом не учитывают риски. Любой высокий доход — это высокий риск. Если вы не уверены, не вкладывайте все деньги в рискованные активы. Ты можешь рисковать частью своих накоплений, но не больше 10-15%. Это должны быть деньги, с которыми ты можешь расстаться безболезненно.
— Могут ли пенсионные накопления быть более активно включены в финансовый рынок и использоваться в качестве первичного взноса или залога? Это бы сделало пенсионные отчисления более полезным инструментом для казахстанцев прямо сейчас. Как например, в Сингапуре, вкладчики могут использовать пенсионные вклады в качестве инструмента по покупке жилья, оплаты образования или медицинских услуг?
— Если дать такую возможность, знаете что произойдет?
Люди потратят эти деньги, возьмут кредиты, а потом, когда наступит пенсионный возраст они придут с пикетами в правительство и скажут: «Содержите нас, потому что мы работали на правительство, на экономику, а вы нам теперь нам пенсию не платите».
Те скажут: «Ну как же, вы же сами 30 лет назад от нее отказались?». Люди в ответ: «Вы нас обманули» и придумают тысячу причин, почему они обманулись.
У нас люди ментально не готовы сберегать, именно поэтому их заставляют это делать через выплату обязательных пенсионных отчислений.
Идея накопительной пенсионной системы состоит в том, чтобы люди начали содержать сами себя, но к сожалению, у нас 1% тех, кто будет сберегать, но остальные 99% все потратят.
Вся депозитная база розничная в банках принадлежит порядка 10% всего населения и на самом деле средняя сумма депозита очень маленькая по сравнению с показателями развитых стран.
В Казахстане каждый год депозиты растут на 10% из-за роста капитализации, за счет работы сложного процента. А если убрать этот процентный прирост, то рост основной суммы депозитов не такой уж большой. Кроме того, все депозиты носят краткосрочный характер.
Мы как общество просто не готовы использовать пенсионные накопления. Если дать возможность использовать их в качестве залога, то 80% вкладчиков пойдут и оформят кредиты. Потратят деньги, потом станут проблемными должниками банков, банки обратят взыскание на пенсионные выплаты, заберут их и человек останется без пенсии.
Таким будет конец пенсионной истории.
Сингапур — это развитая страна, а нам нужно прийти к этому. Мы должны вырасти, чтобы у людей был постоянный доход, позволяющий им обслуживать свои кредиты. К примеру, возьмем процентные ставки в банках. В развитых странах, если смотреть структуру ежемесячного платежа, то 80% в нем — это погашение основного долга, а 20%-погашение процентов. В Казахстане — наоборот.
— Расскажите, какую роль в бизнесе банка играют клиенты пенсионного возраста? Предоставляете ли вы им кредитные продукты?
— Мы не смотрим на пенсионеров или студентов как на отдельные категории клиентов. У нас стандартные классические продукты, условия по ним одинаковы для всех. Мы делаем поведенческую сегментацию, но для того, чтобы строить «пенсионный бизнес» нужно, чтобы пенсионеры, как минимум, получали у нас пенсию. К примеру, есть банки, которые уже достаточно давно работают в этом сегменте, они могут анализировать базу и работать с этой категорией более активно. У других банков такой базы нет. Более того, это специфичная аудитория. Для ее обслуживания нужна большая филиальная сеть, они не умеют пользоваться мобильными приложениями, стоят в очередях в кассу и т.д.
— На самом деле это временное явление, ведь каждое новое поколение пенсионеров становится более подкованным в цифровых технологиях.
— Да, конечно. Но банк на самом деле очень зарегулирован, и может предоставлять только ограниченный спектр услуг, поэтому мы рассматриваем возможность создания Private Banking на базе BCC Invest. Речь идет о сервисе финансовых консультантов, управляющих микро-активами клиентов. Это будет в следующем году, в этом году мы делаем подготовительную работу, например, объединяем IT-систему банка и инвестиционной компании.
У нас уже есть ряд продуктов, которые мы предлагаем на рынке через BCC Invest — паевые инвестиционный фонды. Для поклонников валюты, есть ПИФ «Валютный», например. Если валютный депозит в банке дает всего 1% годовых, то те же суверенные облигации Казахстана — порядка 4% годовых, а евробонды банков — 8%. Но у населения просто нет доступа к таким валютным инструментам, покупать их могут только инвестиционные структуры. По сути, мы двигаемся в этом направлении, чтобы профессионалы управляли инвестиционными портфелями клиентов понятно, четко и транспарентно как альтернатива пенсионным накоплениям в ЕНПФ.
В нашем случае, каждый вкладчик будет видеть куда были вложены его деньги, на каких условиях, какую доходность принесли и иметь возможность выхода.
